Ещё один человек - Страница 129

129

Города не было. Совсем. Черная, закопченная земля, ямы и воронки, обломки стен, как гнилые зубья, какие-то опаленные пни и кустики… Даша в оцепенении катила по бывшему родному городу, узнавая… нет, скорее — опознавая местность… Наверное, так опознают родственника после пожара… На асфальте — следы — рубчатые полоски от гусениц.

Задыхаясь от плача, с трудом различая дорогу сквозь слезы, Даша подъехала…. К дому? Ну да. Это место. Вот и… дом.

Заглушила, вылезла в звенящую тишину, сжимая ружье… Хоть бы мертвяк какой… Господи, как же хочется хоть кого-то убить! Пристрелить, высадив все патроны, и потом бить прикладом и всем, что попадется…. Господи, знать бы, кого убить…

Васька, спокойно муркнув, серым ручейком вылился из кабины, подбежал, теранувшись башкой об сапог. Немного отпустило. Пошла смотреть.

Дом выгорел весь, осталась кирпичная коробка стен. Внутри — кучи сора, головни… все холодное, и даже запах не сильный. Запах гари, и никакого другого запаха. Отцовский Ка-семьсот-пятьдесят стоял там, где всегда, рядом с сараем — сгоревший начисто.

Нигде ничего, никаких проясняющих признаков. Осмотрела стены дома — нет, если кирпич и потрескался-осыпался, то скорее всего — от жара. Ага, вот — на дальней стене — четкие отметины. Воронка, а в ней блестит что-то. Пулевые отметины, ничто другое. Дом их строили после войны, никаких бандитских разборок вроде бы отродясь тут не было — так что — свежее. Ну-ка… пройдя метров сто, за развалинами соседских домов — этим повезло меньше, тут и стена обрушена, нашла что-то интересное — несколько кучек гильз. Россыпи приличные, по полсотне, похоже — с одного места каждая… гильзы вроде автоматные, маленькие, и калибр небольшой. Непонятно… так упырей не отстреливают… да и нету их, упырей-то, и трупов нету. Вообще, проезжая город не увидела ни одного… хотя, оно и понятно. Но тут-то что? Стоп, отметины на стене — но от этих. Эти вот судя по всему — отсюда, за фундаментом прячась, стреляли. А значит… значит — перестрелка была, ага. Вот оттуда, если прикинуть… Прошла еще немного — ага, вот и «ответные» — такие же три кучки, те же патроны… Ничего не понятно. Гильзы потемнели, со ржавчинкой, не сегодня, не вчера… Кто, с кем, почему? Но в любом случае еще меньше радости (ха, радости, да… чтоб вы там все так радовались… суки… кто? А не известно… кто-то… кого убить и то мало…) — уж если тут так жарят из автоматов, патронов не жалея — то ей тут будет неуютно…

Подошла обратно к дому… провела, пачкаясь в саже, по скелету мотоцикла, подошла ближе, погладила обугленные остатки косяка… Дом, милый дом… Как не хотелось ей сюда приезжать из Питера, от новой своей жизни… и как пусто, больно и холодно теперь в сердце… наверное, оно — сердце — стало теперь таким — пустое, закопченное и холодное, мертвое… Вытерев тыльной стороной ладони глаза, Даша полезла в кабину, позвав Ваську. Все, добралась домой, нечего сказать…

…В районе пристани все было не так плохо. Похоже, неизвестные разрушители отчего-то озлобились лишь на частный сектор, по ту сторону железки. Тут же — совершенно целые дома, правда корябанный гусеницами асфальт, несколько сгоревших авто, но в целом — ни намека на тот ужас, что творился совсем рядом. Ничего не понятно. Но и тут упырей не видно. Подъехала к дому сестры — все цело. Странно, парадные все нараспашку… и дом напротив — тоже. Ясно, что замки без электричества отключились — но все двери открыты настеж и подперты… что еще такое…

С ружьем наготове, позвав Ваську — на счастье тот не заупрямился — пошла в парадное. Котенок принюхивался, но не боялся. Да и Даша не чуяла никакого запаха. Лестница была пуста. А на дверях квартир — отметины. Вот взломанная и заколоченная грубо дверь — и на ней наклейка. «Не влезай — убьет!» — и череп. Все ясно, и даже не смешно.

Васька тоже ощетинился на эту дверь, впрочем, не более. А вот тут — нормальная дверь… потрогала — заперто. Белым маркером, размашисто «1В-12»… на соседней так же… на следующем этаже — похожая картина — две с подписями, те же буквы-цифры, одна взломана, но без черепа, и не заколочена. Попробовала — открыто. Василий заинтересованно обнюхивает косяк, жмурясь… И не пахнет ничем таким. Прошла, неприятно ежась — чужой дом, еще сохранивший какие-то запахи жизни… Никого.

Квартира сестры так же была пуста, со взломанной дверью. Соседние — заколочены, с черепами… В квартире — некоторый беспорядок… Сестра всегда была немного неряхой, так что и не поймешь. Никаких особых зацепок… а быть тут очень тяжело. Тут все как раньше…

Выбежала на улицу — там все по прежнему, даже солнышко выглянуло, словно издеваясь… Почему издеваясь? Наверное, потому что казалось — теперь всегда должно быть мрачно и плохо… ан нет. Жизнь идет — вон и птички чирикают… Пригревает… Жизнь идет, а жить не хочется.

Проверила соседние парадные, потом дом напротив — все так же. Разве буквы и цифры другие встретились, да в паре мест на лестницах четкие следы от пуль и засохшие темные пятна на стене и полу, почти без запаха уже… и больше ничего.

Внезапно — в мирной, неуместно-умильной весенней тишине — татакнула короткая очередь… не близко, но и не далеко, похоже, в промке у Свирской Победы… еще, и еще… еще… Второй автомат, и похоже — третий… Длинными лупят, на полмагазина… ага, бахнуло ружье, в ответ похоже, и снова, три подряд — кто-то садит из самозарядки… снова автоматы, яростно, не жалея… что за черт?! Уезжать…? А куда? Внезапно откуда-то из глубины поперла дикая, неодолимая злоба. Мать вашу так, твари, сволочи, ублюдки! Вы все сделали, чтобы мне НЕКУДА было бежать, хотя открыт весь мир… А раз так — я не побегу. Я приду к вам, и вы мне за все ответите, суки.

129