Ещё один человек - Страница 157

К оглавлению

157

— Ну, да, ясно — задумчиво сказал он, процитировав что-то знакомое из детства:

— Дом разрушен.

— Я и плотник…

— Печки нету.

— И печник…

Я от скуки — на все руки,

Буду жив — моё со мной.

— Ну… как-то так, да.

— Понятно все. А вот мне сказали — только что вон морфа завалил — в одиночку. Правда что ли?

— Не. Вдвоем. Вон с этим.

— …не пизди! Я вообще не при делах! — сразу отзывается Изя — от ить сцуко, а? Вроде и занят, вычищает свой УАЗик, а все сука слышит!

— Ну, все равно, не один. Но так, да завалил.

— И что, не страшно? — не унимается доктор

— Не страшно? Как это, конечно страшно. Они ж опасные. Меня недавно совсем один чуть не убил. Страшно.

— Ну а говорят, ты сам за ним побежал?

— Ну… — тут я малость сконфузился — А так он, сука, сам убегать стал! Я просто хотел подъехать, и попробовать застрелить — с машины-то неопасно особо. А он и рванул. Ну и взбесило. Чего это он, кстати? Такого что-то не помню.

— Ну… не знаю точно — но интеллект у них присутствует, даже поболее чем у шустеров, неплохой такой интеллект, кое-кому из людей может быть завидно. И видно этому уже доставалось — он, поди, не лез на рожон, выслеживал? Да? Ну, вот — видишь, он уже ученый, на пули не лез. Хищник, но как и большинство хищников — выбирает слабую жертву, если знает, что может получить отпор.

— Но я же сам к нему поехал, думал типа приманить и грохнуть. Ну, типа не заметил я его и сам в лапы иду.

— А ты же ехал его убивать, так?

— Ну… естественно.

— Вот именно. Они же еще не очень ясно, как людей чуют, есть у них что-то — доктор потряс кистью у головы — эдакое, ментальное. Как собаки чуют, кто их боится, кто нет, а у кого камень в кармане.

— Так он что, чуял, что пиздец ему будет? А ведь точно, я как-то так знал, что по-любому его…

— Вот-вот. У меня один знакомый рассказал случай. На охоте они на лодочке резиновой причалили к островку. И он пошел куда-то что-то смотреть, а товарищ остался. И вот шарится он по кустам, а, говорит — жара, потный вес, морда в паутине, ветки царапают, под ногами бурелом, крапива жжется, еще муравьи… в общем — бесит все страшно. И вдруг — слышит от лодки лай, хороший такой, утробный. Ну, он обратно поперся — а все бесит больше и больше. А собака все лает да рычит. Тот уж матерится, и что-то его все довело — в натуральное, говорит, бешенство впал. Ножик выхватил, и вперед прет буром. И почти дошел уже — вдруг тишина. Вылез — смотрит, на полянке, метрах в тридцати, сидит здоровенный волкодав, черкесец. Рычит, но не двигается. А товарищ его в лодке, бледный. Отплыли, а потом уж рассказал тот ему, что было. На этом островке, как они потом узнали — хуторок. И волкодав тот естественно, остров своей территорией считал, а как иначе. Так вот товарищ и рассказал — мол, сижу, курю, вдруг — из кустов морда. На уровне моей, сидячей. Встала на берегу метрах в полутора, гавкнула, и рычит. А я, говорит, и двинуться боюсь — голый по пояс, руки пустые, ничего нету, весла привинчены… Мне, говорит, чтобы хоть что-то достать, или наклониться надо — к нему башкой получается, или назад откинуться — пузо ему подставить. А тот скалится нехорошо так, и двигаться вообще не хочется. И, говорит, даже крикнуть тебе страшно. Так и сидел, не шелохнувшись. И тут, говорит, слышу — треск, хруст, рычание и матюги. Собака так чуть башкой повела, — рычит, и опять на меня… Ну, думаю — сейчас выйдешь, порвет же тебя. Прикинул, как успеть до ружья дотянуться, если что. И тут… собака вдруг уши прижала, оскалилась, тихонько так зарычала… все, думаю, пиздец пришел. Только бы, думаю, успеть руки выставить, хер с ними с руками… А тут пес прижался, да как рванул прочь! Я говорит в ахуении, а тут скоро и ты выполз, и видок такой, что и мне рвануть захотелось не меньше чем собаке. Видать, почуял волкодав, что ненароком может и пиздец прийти вот прямо тут и сейчас. Вот такой рассказ. Так и твой морф тоже, видно, почуял что.

— Эвон как. Ну, да, наверное.

— Ты только не заигрывайся. Охота на них дело же опасное.

— Да знаю… Оборудоваться надо. И помощь. Раньше, сколько-то раз, с машины удачно… ну, по-разному, но все же — и все в одном месте, как специально, охота.

— Это где? — вклинивается майор — у больницы Карла-Маркса?

— Ага. А что, там что-то необычное? Там как гнездо у них… Это бандиты что ль эти?

— Нет. Бандиты вроде и сами от них терпели, детишки конечно не пленные, но рассказывают много — кстати, к тебе полезли за машинами, говорят. Ленивые они были, бандиты — бесхозного полно, но надо же найти, зачистить, в порядок привести. А им проще отнять. Было. Да, так про морфов — там, на Тореза, сектанты какие-то обитали. Короче, как началось — они и совершили массовое самоубийство, похоже. Чем кормовую базу морфам и дали. Разведчики что на эту их молельню наткнулись, говорят, даром что бывалые, изблевались все.

— Ишь ты…. Ясно. Эвон как.

Доктор снова берет инициативу, начинает расспрашивать о том, чем и как питаюсь, какой стул и не пью ли алкогол. С удивлением отвечаю, что последние дней десять — вообще ни капли. К удивлению, он советует, иногда «но только очень по немногу, контролируемо» принимать

— Ага. Вон у нас — «Настойка боярышника», по сто грамм! — ухмыляется проходящий мимо тот самый шутник, Йура. Доктор зыркает неодобрительно, и разводит лекцию, что пить надо хорошее и качественное, и даже в принципе вдруг советует мне — когда буду в надежном месте, с охраной, так взять и нажраться хорошенько. Снять стресс. Приходится, стараясь не ржать, объяснить, что в обозримом будущем оказаться в таком месте не планирую, нажраться совсем не хочу, да и стресса наоборот не испытываю, скорее наоборот — появилась в жизни некая «невероятная легкость бытия», ага. Внезапно и для себя тоже, говорю

157